6 сентября 2011 г. Комментарии (1)
Дневник: да, рында, движок, джонка, вино и осень
Греция. Пелопоннес. Катаколо.
.
Стоматология
В каждом кабинете стоматолога. В каждом! Должен висеть огромный плакат. Огромный! Из серии «СанПросветБюллетень».На этом плакате — крупными буквами. Крупными! Должно быть написано:
ПАЦИЕНТ, НИКОГДА!!!
СЛЫШИШЬ, НИКОГДА!!!
НИКОГДА НЕ БЕРИ РИФ НА ГРОТЕ
ПРИ ВЕТРЕ 20 УЗЛОВ
С КУРИТЕЛЬНОЙ ТРУБКОЙ В ЗУБАХ!!!
СЛЫШИШЬ, НИКОГДА!!!
НИКОГДА НЕ БЕРИ РИФ НА ГРОТЕ
ПРИ ВЕТРЕ 20 УЗЛОВ
С КУРИТЕЛЬНОЙ ТРУБКОЙ В ЗУБАХ!!!
Да. Это должен знать каждый.
.
Рында
В сильный ветер, когда крепление языка ослабевает, рында самопроизвольно позякивает. Конечно, можно закрепить так, что ослабевать не будет. Но я этого не делаю. Потому что — живое существо. Я с ней разговариваю. Она: «Звяк…» Я: «Ну да, конечно, не вопрос…» Она: «Диннннь…» Я: «Ну это — поглядим…» Так и живём. :).
.
Нырьба
«Муринг» — это такая веревка, которая одним концом привязана ко дну моря, а другим — к лодке.Как я стою в родной марине Катаколо… Кормой — к причалу. Два кормовых конца отданы на пирс, пропущены через швартовые рымы (кольца) и возвращены на лодку. Короче, если не выпендриваться, кормой я привязан к берегу.
А на баке (ну, на носу) — ещё одна веревка. Которая уходит в море. И где-то там на дне прикреплена к чему-то тяжелому. И называется эта веревка на доставшем английском языке «муринг».
.
Если бы у меня была возможность не вязаться к мурингу, а отдать якорь, я был бы счастлив. Ибо дружище Брюс плюс 80 метров цепи — это надёжно и спокойно. Но якорь бросить нельзя: дно марины опутано цепями, а якорей у меня, конечно, три, но терять неохота ни одного. Посему муринг.
Муринг мне этот не нравится. Из мутной портовой воды поднимается ржавая цепь, на конце которой я привязал мощную веревку — ну не затаскивать же цепь на палубу, в самом деле… Но сама цепь доверия не вызывает. А скоро задует южак. И начнёт приваливать к пирсу. В прошлом году в порывах до 60 узлов было. Короче, не нравится мне этот муринг.
И вот сегодня я, как папа деревянного человечка, три часа нырял на 6-метровую глубину. Сначала разглядывал, к чему сия цепь привязана. Потом вязал туда параллельно ещё и свою веревку. Теперь стою на 2 мурингах. Всё спокойнее.
В какой-то момент к пирсу подъехала полицейская машина. Ну понятно, на территории порта имеют право нырять лишь лицензированные водолазы. А тут какой-то перец баламутит воду, вяжет канаты… Полицейский вышел на причал и поздоровался. Я как раз вынырнул, посему услышал лишь:
— сус…
— Ясу, — ответил я, и мы помолчали. Я — такой мокрый-мокрый. А он — сухой.
Отдышавшись, я нырнул опять. А вынырнув, обнаружил рядом с полицейским Леона — работника марины. Он что-то объяснял служивому и, судя по всему, переговоры проходили успешно. Я снова нырнул.
К следующему посещению воздушного пространства Леона рядом с полицейским уже не было. Но блюститель порядка посчитал несолидным уехать, не задав мне последнего вопроса. И он его задал:
— А чо ты там делаешь?
— Веревку меняю, — ответил я, отплёвывая воду.
— А-а-а!… — радостно завершил переговоры служивый. Сел в автомобиль. И уехал.
Порыв ветра донёс фразу из расположенного на пирсе ресторанчика: «Это — русский ныряет.» Интонацию я не разобрал. Может, уважительная. Может, издевательская.
Главный итог сегодняшнего дня: за веревочно-нырятельный произвол меня не арестовали. Впрочем, в Греции всё делается неспешно. Если полицейский написал рапорт, то командир прочтёт его не раньше завтрашнего дня. Потом издаст приказ об аресте. Но если завтра-послезавтра не примут, значит, сошло с рук. Впрочем, даже в кутузку я теперь пойду спокойно. Ибо лодка привязана двумя мурингами. И это — правильно!
.
Движок
Таки решился перебрать коробку передач и купить новые стартёр с водяной помпой. Завтра утром должны привезти — буду ставить..
Джонка
Лодки бывают белые. Бывают зеленые. Даже красные бывают. А вот желтые — никогда!Сижу в кокпите. В порт входит нечто жёлтое. Метров 7 длиной. Короткая мачта. Бушприт. Красный парус. И, главное, парусное вооружение — реальная джонка! То есть, бамбуковые рёбра, гафель — всё чин по чину! На носу лодки тётушка вытаскивает цепь из цепного ящика и готовится отдать якорь.
.
Выскакиваю на бак с фотоаппаратом. Из кокпита джонки на меня смотрит бородатый дядька. Поднимаю вверх руку с оттопыренным большим пальцем. Дядька делает симметричный жест и улыбается.
Леон швартует какой-то супер-пупер моторный катер, посему жёлтая джонка предоставлена сама себе. Швартую ребят недалеко от своей стоянки. Лодка — краса!!!
Хозяин — англичанин, живущий в маленьком домике на Крите. Сам сколотил посудину из фанеры, после чего обмотал стеклоплатиком и покрасил в желтый цвет.
— Это для безопасности, — говорит он, — чтобы было лучше видно.
— Это для кайфа, — возражаю я. И мы смеемся.
.
Зовут джонку «Свободная пчела». Ходит 60 градусов к ветру. Зато полными курсами несется — дай бог! Причем, самопроизвольный поворот фордевинд — не грозит. На полном курсе парус можно не просто развернуть на 90 градусов к ДП (диаметральная плоскость судна), но даже чуть довернуть вперед! Клёво!
.
Невысокая мачта держится сама по себе. Есть лишь форштаг (тросы, идущий от топа мачты на нос) для маленького стакселя. Ванты (тросы, раскрепляющие мачту в поперечном направлении) отсутствуют. Теоретически знаю, что ванты и штаги на джонках не применяются. Но какова жизнь без привычных вертикальных струн — спрошу завтра.
.
Вино
Всё-таки белое греческое вино — это нечто! Во-первых, вкусно! Во-вторых, сколько пью, а всё ещё не алкоголик…Или?…
.
Осень
Осень — недожаренное лето,Снятое со сковороды в спешке,
Заполняющее и слона, и пешку
От доски по самое нЕкуда
.
Есть гурманы на чай и вареники
И на осень — сырую с кровью
А мимо — в мечтах о здоровье
Бегут крепыши в трениках…
.
Костя ПУТЕВОДКА
.